Умный работник

У бедного старика было три сына. Посылает отец старшего: — Поди наймись в батраки, все чего-нибудь заработаешь. Пошел старший сын в другую волость, а навстречу ему поп: — Наймись, свет, ко мне, только, чур, уговор такой: коли хоть на день раньше срока уйдешь — не видать тебе твоего заработка, ни копейки не дам.
Молодец перечить не стал и нанялся к попу на год. Будит поп работника до солнышка, работать заставляет дотемна, а кормит один раз в день не досыта.
От голода да от тяжелой работы парень совсем отощал — насилу ноги волочит.
— Коли до срока жить — живому не быть, совсем изведусь. Махнул рукой на заработок и с пустыми руками воротился домой. А попу того и надо, чтобы работник до срока ушел. Все тяжелые
работы справлены, а деньги целы.
На другой год пошел средний брат в работники наниматься. И таким же манером, как и старший брат, полгода у попа мучился и тоже без копейки, чуть живой домой приплелся.
На третий год настал черед младшему брату в люди идти.
Пошел он прямо к тому попу, где старшие братья горе мыкали.
— Вот и хорошо! — обрадовался поп.— Я как раз работника ищу. Рядись, платой не обижу, а уговор такой: до срока проживешь — получай все сполна, что ряжено; если раньше уйдешь — пеняй на себя, копейки не заплачу.
— Ладно,— отвечает молодец. И ударили по рукам.
На другое утро — ни свет ни заря — будит поп работника:
— Вставай, скорей запрягай, поедем за сеном на дальний покос. Покуда работник коней запрягал, поп успел плотно позавтракать,
а работнику попадья дала всего две вчерашние картофелины:
— Позавтракаешь в дороге — видишь, батюшка торопится, сердится...
Поехали. Только миновали околицу, соскочил парень с саней и закричал:
— Постой, батюшка! Я веревки забыл, сейчас сбегаю. Поп коня придержал, бранится.
А работник прибежал, постучался:
— Ох, матушка, батюшка велел принести каравай белого хлеба да три пирога с рыбой.
Попадья припасы завернула, подала.
Молодец прихватил в сенях веревки, воротился.
— Трогай, батюшка, веревки принес.
— Ладно, хоть недалеко отъехали,— ворчит поп.
Покуда до места добрались, сено укладывали да увязывали — времени прошло много.
Только к вечеру тронулись в обратный путь. Поп с переднего воза кричит:
— Дорога ровная, без раскатов, я подремлю! А ты, парень, гляди, как доедем до развилки, надо влево держать!
После того завернулся с головой в теплый дорожный тулуп и улегся спать.
Работник пирогов наелся да белого хлеба, лежит на своем возу. Доехали до развилки, и направил молодец коней не влево, как поп наказывал, а вправо. Влез на воз, посмеивается: «Проучу долговолосого, попомнит меня».
Верст пятнадцать еще отъехали. Тут поп проснулся, огляделся — видит, едут не туда, куда надо, заругался:
— Ох, будь ты неладен! Ведь говорил — держи влево. И о чем только ты думал, куда глядел?
— Как — куда глядел? Да ведь сам ты и кричал: «Держись правой руки!»
«Видно я обмолвился»,— подумал поп и говорит:
— Ну, делать нечего, надо кружным путем ехать. Тут верст через десять деревня будет, придется переночевать. Время позднее, да и есть смертельно охота, прямо терпенья нет.
— А ты, батюшка, сенца попробуй,— работник говорит.— Я вот так славно подкрепился, сыт-сытехонек.
Поп надергал травы что помягче, пожевал, пожевал, выплюнул:
— Нет, не по мне это кушанье.
Ехали еще час ли, два ли — показалась деревня. Привернули к самой богатой избе, к лавочнику.
— Ступай,— поп говорит,— просись ночевать, у меня от голода руки-ноги трясутся.
Работник постучался:
— Добрые люди, пустите переночевать! Вышел хозяин:
— Заезжай, заезжай, ночлега с собой не возят.
— Да я не один,— шепотом говорит молодец,— со мной батюшка нездоровый — вроде не в своем уме. Так смирный, тихий, а как услышит, что два раза одно и то же скажут, как лютый зверь становится, на людей кидается.
— Ладно,— хозяин отвечает,— буду знать и своим закажу. Работник коней распряг, задал корм и помог попу слезть с воза. Зашли в избу. Хозяева с опаской поглядывают на попа, помалкивают. Подошло время к ужину, накрыли стол.
Хозяйка промолвила:
— Садитесь, гости, с нами хлеба-соли отведать.
Работник сразу за стол, а поп ждет, когда еще раз попотчуют.
Хозяева другой раз не зовут, не смеют.
Сели ужинать. Сидит поп в стороне, злится на себя: «Надо бы сразу за стол садиться».
Так и просидел весь ужин несолоно хлебавши.
Хозяйка убрала со стола, постелила попу с работником постель.
Молодец только голову на подушку уронил — сразу крепко уснул. И хозяева уснули.
А голодному попу не до сна.
Растолкал, разбудил работника:
— Ой, есть хочу, терпенья нет.
— А чего ужинать не стал?
— Думал, еще попотчуют.
— Приметил я,— шепчет работник,— около печки на полке горшок с кашей, поди поешь.
Поп вскочил и через минуту снова будит работника:
— Горшок с кашей нашел, а ложки нет. Рассердился парень:
— Ну где я тебе ложку возьму! Засучи рукава и ешь рукой.
Поп от жадности сунул в горшок обе руки, а в горшке был горячий вар. Третий раз будит работника, трясет горшком:
-- Ох, мочи нет, руки горят и вынуть не могу!
— Беда с тобой,— парень ворчит.— Гляди, у стены точильный камень. Разбей горшок, и вся недолга.
Поп изо всех сил хватил горшком, только черепки полетели. В эту же минуту кто-то истошно завопил:
— Караул, убили!
Поп кинулся вон из избы.
Вся семья всполошилась, зажгли огонь и видят: у хозяина вся голова залита варом. Стонет старик.
Сыновья хозяина приступили к работнику:
— Зачем старика изувечили?
— Кто кого изувечил? И знать не знаю, и ведать не ведаю. А вот куда вы нездорового попа девали?
Хозяева — туда-сюда: и в сени, и на сеновал. Все обыскали — нигде нет попа.
— Вот видите,— работник говорит,— хозяин-то уж очухался, а попа нет. Люди вы справные, отпустите товару из лавки на сотню рублей — замнем дело, а не то в волость поеду, придется вам в ответе быть.
Хозяева помялись, помялись, дали товару на сто рублей. Молодец подарки прихватил, коней запряг и поехал домой. Версту от деревни отъехал, глядь — из соломенного омета поп вылезает:
— Боялся, что хозяева тебя не выпустят.
— Хозяина-то ведь не я, а ты убил,— работник отвечает,— тебе и в остроге сидеть. Кто меня держать станет?
— Так разве до смерти?
— А ты как думал? Сейчас за урядником поедут. Поп руками всплеснул, трясется весь:
— Ох, горе горькое! Неужто нельзя как-нибудь уладить?
— Уладить можно,— работник говорит,— я уж просил хозяев: мол, все равно старика не оживишь.
— Ну и что?
— Да известно что: дорожатся.
— Я ничего не пожалею, все отдам, только бы замять дело!
— Просят пару коней да триста рублей денег. Ну и мне за хлопоты хоть сотню надо.
«Слава богу,— думает поп,— дешево отделался». Отвалил работнику четыре сотенки, отдал коней.
— Беги скорее, покуда не раздумали!
Работник отвел коней на гумно, привязал, помешкал там малое время, воротился к попу:
— Ступай домой, ничего не бойся, все дело улажено. Поп пустился наутек, от радости ног не чует.
А работник привел отцу пару коней, отдал деньги. И за себя и за братьев получил от попа сполна.