Жили старик со старухой, детей у них не было. Старуха старику говорит:
— Как будем жить? Детей у нас нет.
Старик из чума вышел, глины накопал, ногами ее размял, сделал семь глиняных чашек. Потом он их взял и в большой семиушный котел положил. Старик стал качать его. Качал-качал три дня, и у него руки отнялись.
— Старуха, качай ты! — сказал он.
Старуха тоже три дня качала, на западную сторону котел чуть было не повернулся — старик подпер его железной подпоркой. На утреннюю зарю котел повернулся1 и оттуда семь мальчиков вышли.
Этих мальчиков старик со старухой вскормили; они большие стали. Старший брат собрался пойти для них жен сватать.
— Родители, — сказал он, — я пойду для братьев жен сватать.
— Ты куда пойдешь невест сватать?
— Я пойду к старухе Хосядам.
— Ну ладно, иди!
Он ушел вниз по течению реки к старухе Хосядам. Долго ли шел, шел. Когда мороз наступил, он к матери2 пришел. Старуха спросила:
— Ты зачем пришел?
— Я пришел свататься.
— Что ж, разве на свете нет женщин, что пришел сюда сватать? У меня невест нет.
А он стал сватать:
— Больших женщин дай мне, больших женщин дай мне! Старуха за олатинами поискала, шесть мизгирей3 достала и ему отдала. Он их посадил за пазуху. Одного не хватает. Он еще стал сватать:
— Больших женщин дай мне, больших женщин дай!
Старуха заплакала. Плакала, плакала, вынула из-за олатины последнего маленького мизгиря и ему отдала.
— Ну, теперь иди домой. В дороге, если будешь ночевать, ты их из-за пазухи не вынимай; утром дальше пойдешь — тоже не вынимай,
пока домой не придешь. Когда домой придешь, ты их за олатинами посади и ложись спать.
Он пошел обратно. Шел, шел и пел: «Смерти семь девок везу, смерти семь девок везу!» Он заночевал, из-за пазухи их не доставал' Утром дальше пошел, домой пришел, в свой чум к братьям. Они ему говорят:
— Ну, что же ты нашел? Где твои женщины?
— У меня женщин нет.
Вечером, когда спать собрались, он тайком их из-за пазухи вынул, их всех за олатинами посадил и лег. Ночь прошла. Утром он тихонько из спального мешка вверх глянул — в чуме целых семь женщин сидят. Он своих братьев разбудил:
— Ну вставайте! Вы вчера, когда я устал, спрашивали, говорили: «Где женщины?» Вот они, женщины, которых я принес, вот они!
Братья обрадовались.
Он встал, раздал им этих женщин, каждому брату по одной женщине.
— Ну вот, теперь живите!
Потом они большой чум сделали, и все семь братьев в этом чуме живут, живут. Сами они на охоту ходят.
К ним, к этим женщинам, дотет5 стал ходить. Он приходит, вокруг чума ходит:
— Женщины, выходите, женщины, выходите! — говорит. Женщины вышли, он их кровь через шею высосал, а потом ушел. Братья вечером домой пришли, видят— у их жен крови нет, они
побледнели. Они их спрашивают:
— Куда ваша кровь девалась? Вы ведь совсем побледнели! Женщины им не сказали, что дотет их кровь высосал.
Потом они младшего брата дома оставили, чтобы женщин охранял, а сами в лес ушли. Днем дотет пришел, чум обошел, кричит:
— Женщины, на улицу выходите! Младший брат женщинам сказал:
— Вы на улицу не выходите!
Женщины на улицу не выходят.
Дотет на улице чум ломать6 стал, кричит:
— Женщины, на улицу!
Младший брат на улицу выскочил, рогатиной его рубил, рубил, рубил — большой палец ноги дотета убежал. Он хоть и погнался за ним, но не догнал. Палец в прорубь нырнул и такое слово ему сказал:
— Завтра к вам семь человек из моего войска приедут. Вечером братья вернулись и спрашивают его:
— Ну, что ты видел?
— Я видел дотета, он через шею их кровь высасывает. Я выскочил с рогатиной, рубил, рубил его. Один палец его ноги убежал, я его не
смог догнать, он в прорубь нырнул и такое слово сказал: «Завтра к вам войско придет!»
Старший брат-кольтут говорит:
— Завтра мы все дома будем дневать!
Они переночевали. Утром поели, немного посидели, из проруби выскочили семь дотетов: у первого одна голова, у второго — две, у третьего — три, у четвёртого — четыре, у пятого — пять голов, у шестого — шесть, у седьмого — семь. Братья на улицу вышли, драться стали, бороться стали. Младший брат-кольтут с одноглавым дотетом схватился бороться. Дотет его бросил, кольтут упал на землю и умер. Второй кольтут схватил дотета, бросил его, он упал на землю и умер. Двуглавый дотет схватился с кольтутом; дотет его бросил, он упал на землю и умер. Третий кольтут схватился с дотетом. Кольтут бросил его, дотет упал на землю и умер. Трехглавый дотет схватился с кольтутом. Дотет кольтута бросил, кольтут умер. Четвертый кольтут схватился с дотетом. Кольтут схватил его, дотет упал на землю и умер. Пятиглавый дотет схватился с кольтутом. Дотет кольтута бросил, кольтут на землю упал и умер. Пятый кольтут с дотетом схватился. Кольтут дотета схватил, дотет на землю упал, умер. Шестиглавый дотет схватился с кольтутом. Дотет кольтута бросил, кольтут упал и умер. Шестой кольтут с дотетом схватился. Кольтут дотета бросил, дотет упал, умер. Семиглавый дотет с кольтутом схватился, дотет бросил кольтута, кольтут упал и умер. Седьмой кольтут схватился с семиглавым дотетом, столько бились-бились, что у них сила сравнялась. Ни один другого не может побороть. Они бились-бились, и оба упали. У кольтута лыжа стояла, он ее пнул ногой, эту лыжу:
— Ты, лыжа, покатись до двери дома моих родителей!
Кольтут и семиглавый дотет оба упали и умерли. Лыжа покатилась к двери родителей. Старуха дверь хотела открыть, но дверь не открывается. Она старику сказала:
— С дверью что-то случилось, дверь не открывается.
Старик со старухой вдвоем дверь открыли, смотрят — одна лыжа кольтута, оказывается, к их двери прикатилась. Старик старухе говорит:
— Наших детей-кольтутов кто-то убил. Давай мы эту лыжу обратно повернем, на нее сядем, она нас по своей дороге обратно потащит.
Они повернули лыжу, сели на нее. Лыжа покатилась, по дороге побежала. Приехали к чуму, а их дети, кольтуты, ведь на самом деле умерли. Там и дотеты лежат мертвые. Старик со старухой стащили дотетов в одну кучу. Старик нарубил сухих дров и над дотетами костер развел. Потом они своих детей, кольтутов, в одну кучу собрали, в большой семиушный котел положили и качать стали.
— Если кольтуты настоящей смертью мертвы, то пусть этот котел перевернется по направлению к западу, если же слабой смертью мертвы, то пусть он перевернется на сторону утренней зари!
Они качают. Котел чуть было к западу не свернулся — старик подпер его палкой. Котел перевернулся на восточную сторону. Эти коль-туты ожили и родителям говорят:
— Холодно! Как мы крепко спали. Кто нас разбудил? Старик со старухой им говорят:
— Если бы не мы, то вас всех черви бы съели. Дотеты вас убили, вы без нас совсем бы пропали.
Их жены в чуме с испуга в обморок упали. Старик этих жен в тот же большой семиушный котел положил и тоже качал их.
— Вы, — сказал он, — слабо мертвые люди!
Они перевернулись с котлом в направлении утренней зари. Женщины из чума выскочили. Потом старик со старухой этих женщин им отдали.
— Теперь, — они говорят, — живите! Мы со старухой опять пойдем в свой чум, вы же живите в своем чуме!
Старики на лыжу кольтута сели, лыжа понесла стариков в их чум. Когда они приехали туда, они эту лыжу повернули, и лыжа обратно покатилась к кольтуту. Старик со старухой, вероятно, до сих пор живут.
Это сказки конец.