Истинная красота...

Гамлет мог часами восторгаться осанкой беременной женщины, когда плечи ее отведены назад и царственно, почти напоказ красуется грудь, ее надмирным взглядом, по которому он мог легко вычислить такую женщину в толпе поверх голов, - мы спорили на мороженое, и Гамлет всегда выигрывал. Он восхищался ее мягкой, несущей дорогую ношу, походкой. Даже ее желания - огурчики из бочки, тортики и конфетки, лимоны и оливки - приводили его в радостное изумление. Гамлет, пописывая диссертацию, называл это «смещением акцентов страсти». Акценты смещались в пользу дитя, еще не дышавшего воздухом Земли. Акценты смещались в пользу мамы.

Беременные дамы обожали доктора. Мужья его побаивались.
- Это большая привилегия, быть беременной! - утверждал он, врач с тридцатилетней практикой. - Подумай, дорогая, ну кто может отказать беременной женщине? Кому еще нельзя отказать? Только умирающему! Ну и, конечно, - женщине, которая вдвоем!

Он много лет наблюдал и лечил разных женщин. Это были волоокие брюнетки, голубоглазые блондинки, натуральные и крашеные, потерянные девочки с пустым взглядом и крепкие женщины из села. Это были мамочки-первородочки, матери-героини, женщины без проблем, желающие второго или третьего дитя, поздние роженицы с осложнениями и леди со всяческими угрозами выкидышей и кровотечений. Он выслушивал их жалобы, ничем не вызванные, капризы, которые лично признавал законными, обиды, которые исцелял шутками, страхи, от которых избавлял, одаривая обаянием.
За время, пока выросла моя дочь, Гамлет принял тысячи малышей. Он держал их в своих руках, вылетевших из чрева женщины, и всякий раз воспринимал, будто приняв дитя из нутра Вселенной.

- Это не лоно, - говорил мне Гамлет, показывая вниз живота, - это, дорогая моя, - Вселенная. И если там у женщины есть Бог, то я не удивлюсь.
Он ловил их, вылетающих со стремительной быстротой из живота мамы, и в стотысячный раз, боясь уронить: а вдруг это - дитя с нимбом?..

И всегда грустно смотрел в окно ординаторской вслед очередной уходящей мадонне с младенцем в окружении родственников, ожидая появления новой беременной красавицы.

Гамлет категорически не любил мужей, которые яростно пытались вникнуть в вопросы, отчего у жены во время беременности появились рыжие пятнышки на лице, и как от них можно избавиться, что делать с полосочками лопнувшей кожи на ее животе и груди, как убрать полноту и что будет, если попа жены после родов не похудеет. Он неприлично угрожал мужьям вставить зонтик туда, куда делают клизму, а потом этот зонтик раскрыть и вынуть. Только после этой процедуры он был готов обсуждать с ними проблемы красоты беременности и послеродовости жены.

Гамлет Арутюнян всю свою жизнь боготворил женщину плодоносящую! Женщину цветущую! Женщину дарующую, носящую. Дарующую и воздающую. Гамлет Арутюнян боготворил женщину рождающую. Он вырос с бабушкой.

- Смотри, какая красавица, - говорил он мне, куря в открытое окно ординаторской. - Моя самая красивая женщина в мире. Опять беременная! Горжусь ею, горжусь и берегу. Год на кормление, год на отдых и - можно носить!

Я смотрела в окно на жену Гамлета Арутюняна с хороводом детей, мал мала меньше, она несла Гамлету обед, беременная, женщина достойно ступала, неся седьмого дитя, нетрудно управляя группой детского сада в шесть человек.

- Красавица! А! - говорил Гамлет, восторгаясь оплывшей после шести родов женой. - А как дитя несет! А! Глаз не хватит! А глаза, какие, глянь! Беременная, сразу видно.
Мне случалось присутствовать, сидя в уголке ординаторской, при разных разговорах, ожидая своей участи.

- Я не выношу навесные замки, понимаете? - плачет беременная девушка. - А муж их навешивает, навешивает... И там, где коза, и где телята...

- Больше не будет, замки совершенно не нужны, - интригующе обещает Гамлет и делает знак медсестре.

- Потею и потею, - с одышкой говорит женщина не третьего десятка.

- Две недельки у нас, - отвечает Гамлет, - диета и все будет хорошо. Вы - бабочка!

- Гамлет, - говорю я. - Посмотри, время какое. Будь другом, а? Я в тебя верю. Помоги? Не надо бы сейчас ребенка мне, а...

- Никогда не отдавай дитя в пользу аборта, - говорит мне очаровательный Гамлет Арутюнян. - Моя бабушка родила двенадцать детей: два священника, два переводчика, один писатель, три учителя, три матери-героини, один герой войны. Разве это мало для жизни?

Я послушалась Гамлета и родила девочку, которой теперь горжусь. Она художник моей души.

А Гамлет Арутюнян до сих пор лечит и наблюдает женщин в том же роддоме. Честь ему и хвала!

Ведь он не только лечил беременных женщин, не только вместе с ними вынашивал детей, излечивая и спасая их. Гамлет Арутюнян, доктор медицинских наук, всегда восхищенный беременными женщинами, потому что прекраснее никого нет, писал стихи!

Маре, Марочке, Маруче...

«Ах, эта женщина, она,
Стоит у стылого окна
В роддоме. Скучно. Ожидает.
Красивей женщин не бывает...»

Красивей женщин не бывает.

Гамлету можно верить. Уже целую половину своей сознательной жизни он встречает беременных женщин у двери, за которой они выдают миру свой дар наружу. А он, замечательный человек, умный доктор, настоящий мужчина, истинный лекарь, первым принимает этот дар в свои руки, умывает, приветствует, прикладывает маме к груди и опять ожидает: заблажит скорая, откроется дверь роддома, и очередная беременная красавица встанет в проеме.
И Гамлет Арутюнян в который раз повторит: Нет сильнее красоты в мире, чем беременная женщина!



Автор: Тетушка Фея

По материалам сайта: http://karapuziki.com.ua/beremennost/beremennost-i-krasota/istinnaja-krasota.html